В помещение, куда вошел Трухачёв Петр Сергеич, пахло вениками.  Видимо, в углу кто-то пописал, и пахло несколько странно.

Он хотел уйти, но вывеска внушительно блестела, а главное, его привлекла толкучка: по старой привычке он лучше себя чувствовал, немножко потолкавшись в очереди.

-Вы – крайний?

-Да, я.

-Тут всегда народу так много?

-Всегда.

-Зачем стоят?

-Кто за чем.

-И все за справками?

-Все.

-А какие тут справки?

-Да любые.  Извините! Я, кажется, наступил вам на ногу.

-Ничего страшного. Вы не скажете, - доверчиво спросил он соседа, - почему тут тараканы бегают и везде веники развешены?

-Да какие это тараканы! – тревожно зашептал новый знакомый. – Это тараканищи.   Вы знаете, мне так обидно!

-А что случилось?

-Да веником по роже отхлестали.  Я говорю: «Вам чего надо?».  А они: «Простите, это русский дух.  У нас так принято».

-У вас, кажется, есть вопросы, - подоспевший представитель фирмы услужливо склонил  полысевшую в трудах голову.

-Объясните, пожалуйста, - обратился к нему Петр Сергеич вместе с соседом по очереди, - почему тут тараканы и веники, на полу пролито пиво, стены обшарпаны и грязно.

-Посмотрите внимательно: вы - в настоящей русской избе, - строго и наставительно сказал служащий.

- Что же вы хотите? Нам надо сохранить колорит: к этому обязывает и само название нашей фирмы. И квартиру-то поэтому  сняли у какого-то пьяницы.  Причем,  это не просто какой-то там пьянчужка, а настоящий забулдыга. У нас все настоящее. Пока до вечера он вовсю кайфует, наша фирма работает, - а вечером разбредаемся, кто куда.   Приходится бомжевать!

-Но вы бы могли снять настоящий офис в центре города! – сказал сосед Петра Сергеича.

-Что вы! – опечалился служащий. – Откуда у нас такие доходы? Ведь мы – честные люди.  Это в нас главное. 

И  тут он не на шутку рассердился:

-Что вы замечаете какие-то мелочи! Вы обратите внимание на главное: тут вы чувствуете себя внутри нашей истории, тут вы – настоящий русский! По-вашему, тараканы и веники – это просто грязь, да?  Нет, гражданин!  Это не только дань традициям нашей фирмы, но и отзвук  всей истории России.  Ой-е-ей, какой отзвук.  

-«Таракан»!  - пустился он в дальнейшие рассуждения. - Да, таракан. Но – какой!  Наш таракан – мечта любого цивилизованного человека! Это не какой-нибудь замызганный, коммунальный таракашка,  - а добротный, откормленный, гордый своим существованием. Он и смотрит-то по-человечески. Не бегает  туда-сюда, не шелестит, а приятно выглядывает из уголка. Его преимущество и то, что его можно раскормить до трех килограммов, - и  тогда на спор он любого с ног  собьет. 

Но самое главное в нашем бесценном русском таракане – это то, что он произведен на экспорт. Не только мы, но и за границей уверены, что  он выражает русскую душу, - а потому покупают его в больших количествах.  Вот только вчера Германия закупила батальон, а Китай – целую армию.

Тут Петр Сергеич решился и добавил:

-Кстати, и мне показалось, что он ярко выражает самобытность,  а, может, и всю полноту русского характера.

Казалось бы, что тут такого? Вот он сидит в уголку - и всё, - но он так спокоен и вежлив, что это всем приятно.

-Как хорошо, что вы чувствуете этот настоящий русский дух! – глаза служащего заблестели от восторга. -  Нам как раз нужны такие клиенты!  Подождите немножко - и вас окатят шайкой, а потом кто-то поддаст веником.

И тут он опять обратился к соседу Петра Сергеича:

-Неужели вам  это не нравится?  Значит, вы – не русский.

-Шайка и веник – это здорово, - признался Петр Сергеич, - я давно мечтал об этом.   Но скажите честно:  а пива потом нальют?

-Обязательно!  У нас есть все, что нужно русскому человеку, - заверил служащий.

Тут он предложил:

-Вы можете закупить партию тараканов.  Если сразу пятьсот ребят, то скидка большая.

-Но зачем? – искренне удивился Петр Сергеич.

-Да как зачем?  Подумайте сами.

-Спасибо, пока не надо, - сказал Петр Сергеич. – Возможно, потом и понадобится, но не сегодня.

-Не торопитесь с решением!  Допустим, вам кто-то не нравится, -  пустился развивать мысль сотрудник. - Вытряхните в его  офис сразу всю партию - и минимум на неделю парализуете конкурента. У вас, небось, и у самого какая-нибудь фирма?

-Да что  вы!  - грустно улыбнулся Петр Сергеич.

-Признайтесь!  Наверняка, на дому что-нибудь химичите.

-Какая там фирма!  - испуганно ответил  Петр Сергеич. - Только-только свожу концы с концами. И заглянул-то просто так.

-Но пиджачок-то у вас от Версачи! – молодой человек улыбнулся и приятельски подмигнул.

-Бывшая коллега живет  в Париже, так подарила, - признался тот.  - Версачи, конечно, он – Версачи, да пиджачку уже двадцать лет.  Муж не хочет донашивать, вот мне и достался.

Тут Петр Сергеич улыбнулся:

-А! Так вот почему вы решили, что я с деньгами!

-Да, мы так решили, - вежливо улыбнулся служащий. – Что ж, если вам не нужны ни веники, ни тараканы, то можем вам дать справку.

-Справку?! Какую?! – оживился сосед  Петра Сергеича.

-Какую захотите. Допустим, вам СОБЕС выделил в 1947 году пятьдесят рублей, а тут вам выдадут справку, что таких денег вам никто не давал. Вы развелись три раза, а тут дадут бумагу, что только два. Если вы жили с Марией Семеновной, получите документ, что с Марией Петровной.  Или вам понадобилось приватизировать жену на неопределенный срок.  Или деприватизировать тещу. Такие вот важные справки. Потому  тут и  вечная давка.

-А мне нужна справка, - тут глаза Петра Сергеича загорелись, - что мой сын сильно пострадал.   Он родился в 1984 году рядом с чернобыльской атомной станцией.  Мы после аварии не сразу уехали, я его в коляске вывозил. Может, и мне самому удастся получить справку чернобыльца.

-А вы еще ее не получили? – служащий изобразил удивление.

-Нет. Я ведь удрал, хоть и не сразу. Всё смотрел, как другие работают, а сам в это время паковался.

-Статуса чернобыльца, - сказал представитель, подумав, - видно, уже не дадут, зато получите статус страдальца.

-Есть такой статус?! – ахнул от радости Петр Сергеич.

-Представьте себе, да! С доплатой к пенсии. Так что становитесь в очередь! Вам обязательно дадут.

-Вы уверены?

-Конечно.  Вставайте, но помните, что это нелегко: вам придется стоять три дня и три ночи.

-Я понимаю! Мне бы день простоять да ночь продержаться.

-Именно так.

Служащий ушел, и сосед по очереди сказал, грустно вздохнув:

-У вас прямо на роже написано, что вас всю жизнь метелили, - так что вам быстро справку дадут. Меня-то вот годами мурыжат.  Как вам  повезло: вы похожи на доходягу! А  мне так прямо и говорят: «А ты, жирная морда, на что надеешься?». И все равно, я – выстою! Кстати, вы знаете, что доплата от государства небольшая? Всего каких-нибудь рублей сто.

-Мне главное не доплата, – сказал Петр Сергеич, - а чтоб на душе хорошо было.

-Серьезно?  Тогда  вы не зря встали в очередь.

-Итак, вот вам документ, удостоверяющий ваш статус страдальца. Так что заходите еще! И помните: только наша фирма сможет вам выдать такую справку.

-Просто не знаю, как вас и благодарить.

-Компания интересуется – просто для статистики - зачем вам эта справка? Доплата - совсем ничего!

-Мне важен принцип!   Зато теперь я точно знаю, что страдал. А до встречи с вами я только догадывался. Я-то всегда  хотел счастья.  Вот вы мне дали справку, что я несчастлив, – и мне стало легче.  Теперь и мечтать не буду.  

Вы себе не представляете, насколько это улучшит отношения с женой!  Она-то мне всю жизнь говорила: «Чего ты несчастненьким прикидываешься?   Иди, вкалывай, скотина!».

-Как вы не понимаете! – Петр Сергеич  не на шутку размечтался. - Справка, она нужна для души. Со справкой мне жить как-то легче. Потом, это пробудит сочувствие в жене. А то она часто меня спрашивает: «И что ты за дурачок такой?».  А теперь она поймет: я потому и дурачок, что слишком много страдал. Так что ваша справка – это очень важно.

-Всего доброго. Заходите.

-Спасибо большое.

-Заходите! Что вы стоите в дверях? Как вас звать?! Вы, кажется, недавно у нас были.

-Ну, «недавно» - сильно сказано: три года назад. Вот и сына привел.

-Хорошо. Напомните, как вас зовут.

-Трухачёв Петр Сергеич.

-Помню, помню. Зачем сына привели?

-Дело в том, что он родился рядом с чернобыльской атомной станцией, сильно пострадал, когда я его в люльке вывозил. Я уже оформил справку, что я пострадал, а теперь хорошо бы и документ на сына.

-Это можно. Как звать-то парнишку?

-Витя.

-Что, Витя, ты помнишь, как это было?

-Конечно, - подтвердил детина. - Еще бы атомный взрыв не помнить! Хоть и был совсем маленьким. Это такое ощущение, будто ножищей по роже хряснули. Конечно, тогда я так этого не понимал,  зато сейчас это ясно до конца.

-Серьезно?! Такой впечатлительный мальчик?

-Да, - подтвердил парнюга. – Так оно и было. Хоть мне был всего один год, я всё, как сейчас, помню.

-Что ж, справку дадим. Как хорошо, что вы, Петр Сергеич, пришли с сыном! Нам очень нравятся  эти семейные заезды. Вот вас не было, а за это время произошло много нового, - причем очень позитивного! Теперь за статус страдальца от федерального правительства дают уже двести рублей. Двести рублей и - пендель.

-«Пендель»? А что это такое?

-Это тот же самый поджопник, но в несколько изысканной форме.

-«Изысканной» - это как?

-Как?!  Да очень интересно. Только попросите!  Поддаст дама.

-Дама? – удивился было Петр Сергеич.

-Да, дама.  Да еще какая дама!  Специально на ставке.   Очень интересный человек. Чтоб посмотреть на нее, иные из Америки прилетают.

-Вот оно что!

-Да, так. Двести рублей – от федерального правительства, а пендель – тот уже от местных властей. Можете хоть сейчас получить.

-Двести рублей - это приятно, - но зачем же, как вы говорите, «пендель»? Лучше получу в другой раз.

-Если б вы узнали, какой это интересный человек, вы сами бы тот пендель попросили! Это ведь очень красивая женщина.

-Так пусть одна меня обнимет! А то только наподдаст.

-Что делать! Если это ее работа. Каждый делает, что умеет. Она долго училась, кончила соответствующую Академию и к нам попала не как-нибудь, а по конкурсу. Это профессионал высокого класса.

-Интересно! Какой же факультет она закончила?

-Спецледи. Леди по особым поручениям. Может из пулемета пулять,  из пистолета-автомата, бундельревольвера, - а может и просто поддать.

-Каким еще типом оружия она владеет?

-Сведуща в пушках, навесных и зенитных орудиях, не испугается и станкового пулемета.  Мы бы взяли ее в охранники, но дорого, зараза, запросила.  Коли ее взять в штат, то пришлось бы поставить на полную ставку.  Откуда у нас такие деньги? Вот и предпочитаем внештатников. По договору.   Экономим.  Что поделать.

-Пендель по договору!

-А что вы хотите? Мы не можем себе позволить большого штата: мы - не в Лас Вегасе. 

Ну, так что? Неужели у вас нет желания познакомиться с этой очаровательной женщиной?  О ней кто только не мечтает!

-Только не сегодня.   Если честно, я бы хотел однажды оказаться в объятьях этой женщины, - а получу поджопник!

-Вы уже это говорили! Простите, но она  делает то, за что ей платят. Ей, что же, умереть с голоду? Фактически вы предлагаете пойти ей на панель, а ведь это специалист высокого уровня.

-Она вот поддаст, - закручинился Петр Сергеич, - а я улечу незнамо, куда.

-Ну, слишком далеко вы не улетите! Подумайте, как торжественно это будет выглядеть: она специально прилетит!

-Откуда?

-Она живет сейчас на Багамах: охраняет кого надо.  Работает почти бесплатно, зато стаж идет!

-Сколько ж вы ей платите за пендель?

-Десять тысяч.

-Ей - десять кусков, а мне – двести рублей?

-Да.  Конечно, на поджопник тут еще есть кандидаты, не только вы.

Так работают наши договорники. Не за бесплатно.  Подумайте, сколько мы боролись с местными властями за право получить лицензию на такой роскошный поджопник!  Долго искали, кому дать на лапу,  помогли ему купить  иномарку. Ну, вы же сами знаете, как это делается!

-Да ей лететь с Багамов сюда - эти десять тысяч!

-Летает она бесплатно: за казенный счет.  Почему бы вам не увидеть в ней человека?  Дайте этому человеку заработать! Мы ведь не можем заплатить ей только за то, что ее уважаем.   Она же не виновата, что у нее такая деликатная работа.

-Нет! – решительно возразил Петр Сергеич. -  Простите, мне нравится ваш уровень обслуживания, - но почему же столько грубости? Утром прихожу, встаю, как все, в очередь, а охранник мне говорит:  «Вон отсюда, сволочь!».   И охранник -  здоровила. Такой жахнет по башке - и дух вон.

-Уж какого наймут! – посетовал служащий. - Извините, но охрана у нас не наша, а межведомственная;  тут уж мы ничего не можем поделать. Бывают грубые люди! Бывают, - но не в нашей организации!

Вы вот возьмите, к примеру, Пенькова Захара Валерьяновича.  У него и борода клинышком, и очки носит.  Какой это культурный, тонкий человек! Кончил два ВУЗа,  преодолел  три жены, защитил диссертацию по справковедению. Да такой человек украсит любое учреждение, любое! На него смотришь и любуешься.  Если хотите получить справку на вашего мальчика,  идите прямо к нему!

-А как его найти?

-А как увидите человека, что ступает величаво, так прямо и подходите: это – он.

Когда он пробирался по узкому коридору,  к нему подошел охранник.  Он  виновато улыбался:

-Вы – Петр Сергеич?

-Да, это я.

-Простите, дорогой Петр Сергеич,  - охранник грустно улыбнулся, - но это входит в нашу работу: каждые полчаса мы обязаны говорить «Вон отсюда, сволочи».   Как начальник приказал, так я и делаю.

Через полчаса Петр Сергеич обиженно выговаривал чиновнику:

-Знаете, Захар  Валерьянович болен, а другой ваш сотрудник Захария Горынович не дает справку моему сыну!

-А вы когда-нибудь пробовали понять его душу? Вы найдите путь к его сердцу и сразу справочку получите!   

-Простите, но я уже хожу полгода!

-Ничего не поделаешь. Тут все годами ходят! Вам нужна справка? Нужна. Вот вы и ходите.    Вы хоть узнали, как его фамилия?

-Откуда мне знать?

-Это Терпигорев.   Захария Горынович  Терпигорев. Если б вы знали, как много он страдал!

-Мне только и нужно, что печать в левом углу, внизу.

-Вот именно!   Захария Горынович и поставит вам эту печать. Только он-то и поставит,  больше никто.

Петр Сергеич,  дорогой вы наш! Вы уж для меня совсем  свой, так я решаюсь вам прямо советовать.   Вы  хоть попробовали сказать ему что-нибудь ласковое?! Конечно, нельзя сказать «Захарушка»: так говорим только мы, сотрудники, - а вы скажите «Дорогой вы мой, Захария Горынович» или «Хороший вы мой, Захария Горынович». 

-Но почему он «Горынович»? – полюбопытствовал Петр Сергеич. - У него что, отец – Змей Горыныч?

-Да. Представьте себе! Такой интересный человек.   Хотя, если правду сказать, отец – не отец, но какой-то дальний родственник.  Змей Горыныч по пьянке кого-то трахнул – вот наш дорогой Захария Горынович и получился.

Седьмая вода на киселе.  Он страшно этим гордится.   

А по существу, не все ли равно, кто у него родственник: змей или тигр, или еще кто? Нам лишь бы хорошо работал.  А вы подкатитесь к нему с лаской! «Так, мол, и так, дорогой вы мой, Захар Горынович!».   Вот это будет по-человечески!  Что вы его боитесь? Это интересный, красивый человек.  Тогда он вам поможет.

Что ж вы так,  Петр Сергеич?  Привыкли видеть в чиновниках каких-то бездушных роботов! Будто мы и не люди.  У него, между прочим, два высших образования: кулинарное и железнодорожное.  А уж сколько он жен претерпел, этого никто не знает.

-Наверно, три, - подсказал  прислушавшийся посетитель.

-Почему три?

-У вас так полагается:  у каждого  сотрудника по несколько дипломов и жен.

-Вы правильно догадались. А как же!  Конечно.  Других и не берем: такая трудная служба.   Одна вон до сих пор за ним  с кочергой бегает. Придет, встанет в проходе и орет:

-Дайте мне моего Захарку!  Накостыляю гада!

Да что нам его жёны! Нам важнее,  что он кулинар славный! Иной праздник, бывает, и нам пирожков напечет.   И такие вкусные получаются, что хоть на продажу.  Ей-богу, теперь ждем всех праздников, а раньше со скуки не знали, что и делать.

-Захар Горынович! Пожалуйста. Я прошу вас.

-Вы что, по-человечески не понимаете?!  - господин в песне отпрянул и не по-человечьи рыкнул. В его очах загорелся недобрый огонь. - Печать надо в правом углу, а вам поставили в левом! Зайдите в первый подотдел к Зое Анатольевне!

-Зоя Анатольевна!

-Я знаю свою фамилию! – дама на всякий случай мрачно зыркнула: мол, построжиться не помешает. - Я же вам говорила: нужна еще одна подпись. С этого бока, - она недовольно ткнула пальцем в справку.

-А что это у вас тут написано? – грозно спросила она. – И все подписи почему-то неразборчиво! А тут что? Написано «Казел». Да еще как разборчиво! Тут что за подпись? «Дураки вы все». Такого сотрудника у нас нет.  Чья же это подпись?

-Простите, это мой внук-второклассник. Ему двойку поставили, вот он и обиделся на весь свет. Наверно, он хотел написать, что учитель – козел.

-И как это его угораздило? Теперь вам опять придется съездить в наш вологодский филиал. А вот тут видно, что на документ ставили стакан с чаем.

-Простите, господа, но мы закрываемся! Освободите помещение!

Толпа недовольно загудела, иные горько плакали.

-Что будем делать?  О, печаль, горе лютое!

-Господа, приходите весной!  Фирма закрывается на холода.  Мы хорошо знаем, что вы собрались со всего света: и из Австралии, и из Новой Зеландии, Штатов, Европы, Тьмутаракани. Тут есть господин из соседнего дома, а есть и наш уважаемый космонавт, только вернувшийся с Луны.   И все равно, мы должны закрыться.  Из-за недостатка финансовых средств. 

Поднялась новая волна плача.

-Отцы вы наши! На кого же вы нас покидаете?

-Как вы можете закрыться, если мы вас любим?

-Я летела сюда с пятью пересадками!

Служащий подошел к  Трухачеву и ласково молвил:

-Ничего не поделаешь, Петр Сергеич! Мы закрываемся.

-Но я целый год стоял к Василию Петровичу.

-А какой это  Василий Петрович?  У нас их три.

-Василий Петрович Мухоморов.

-Это наш лучший работник. Тут все на нем держится. Что с ним случись – вся работа остановится.

-Но я целый год стоял к нему в очереди!

-Нет! – отозвался один из очереди. - Вас тут не стояло; я точно знаю. Так что стойте – и не дергайтесь.

-Что поделать? – посетовал работник фирмы. -  Не вы один стоите. Люди тоже стоят.

И тут же обратился к Петру Сергеичу:

-Отойдем в сторонку: нас слышат.

-Я уже поседел, бегая за этой справкой.

-Что ж, годы идут, никто из нас не молодеет, - понимающе вздохнул служащий. -  Ваша справка в центральном офисе.

-А нельзя ее получить?  Я на этот раз пришел с внуком. Смотрите, какой у меня хорошенький внучек! Ему тоже нужна справка.

-Как я вас понимаю! Вот смотрю на вас – и прямо слезы из глаз.  Но чем я могу помочь?

-Посоветуйте, как быть. Я замучился. Где ваш офис?

-Простите, но я не уполномочен давать советы.

-Я вас умоляю!

-Хорошо! Попробуйте обратиться прямо к заму шефа.  Так у нас не принято, но для постоянных клиентов мы делаем исключения.   Вот он.

-Скажите, а не вы – руководитель этого достойного учреждения?  - Петр Сергеич на всякий случай повысил служащего в должности.

-Да, это я, - чуть не равнодушно ответил человек самого простого вида.

Встретив такого на улице, вы бы заметили только его пальто.

-А я – Петр Сергеич, ваш постоянный клиент последние двадцать лет.

-Дорогой вы наш Петр  Сергеич!  - неожиданно преобразился тот. - Мы вас хорошо знаем. Что у вас за вопрос?

-Где ваш центральный офис? Мне могут выдать нужную справку только там.

-Я вам сообщу, где, но помните, что с этой конфиденциальной информацией надо обращаться осторожно.

-Я обещаю.

-Хорошо.  Это не так далеко отсюда. Запомните хорошенько ваш путь! Вы едете до конечной  остановки автобуса, а там на маршрутке до деревни Заковыкино.

-Да такой и деревни-то нет! – сказал Петр Сергеич.

-Вы поедете туда, не знаю, куда – и найдете эту деревню! – посоветовал служащий. – Да, ее нет, но вы-то ее найдете!

-А точнее вы не знаете? - настаивал Петр Сергеич.

-Точнее? - задумался чиновник. – За околицей.

-Да, точнее.

-Если точнее, х-й его знает.

Да вы много не думайте, а просто поезжайте -  и приедете.  За покосившейся вывеской деревни триста метров идете вправо, в поле. Увидите избу, что дрожит под ветром.  Когда пойдете к ней,  вам  навстречу выйдет человек и плюнет в морду.

-Но за что? – возмутился было Петр Сергеич.

-Что же вы удивляетесь?  Это  наш человек, - служащий даже обиделся.

-Все равно, мне обидно.

-Ну, как же вы не понимаете! – обиделся представитель фирмы. - Вам плюнут в рожу не потому, что к вам плохо относятся, - а потому, что так принято. Ну! Разве вас это не утешает?

-Утешает, - согласился Петр Сергеич.

-Вот и хорошо.  Будете проходить мимо стога сена, на вас выскочит Полкаша, попытается разорвать вам штаны, но вы строго скажите: «Мне – к дедушке!». Он виновато опустит башку - и вы пройдете. Потом к вам подойдет Степан Порфирьевич с автоматом - он-то и проводит вас до избушки! Это и есть наш офис. Там все сразу и получите.

-Кто таков? - Степан Порфирьевич на всякий случай наставил «Калашникова» прямо на подошедшего.

-Здравствуйте. Трухачёв Петр Сергеич.

-Здорово, коли не шутишь.

-Я только хотел спросить, как вас звать.

-Меня?  Я – дедушка Степан, но вы зовите просто «дедушкой».

-Вы случайно не Степан Порфирьевич?

-Конечно, он самый.

-Странно! Простите, но вы руководитель или сотрудник?

-Да какой я «руководитель» или там «сотрудник»!   Тут в лесу и званий-то таких нет. Забудьте их. Я просто человек.  Я  тут всегда.   Собственно,  тут и живу.

-Но это – фирма?

-Конечно.

-А где же ваш офис?  - Петр Сергеич не верил своим глазам.

-Да вот.

-Почему вы назвали эту избушку «офисом»?

-Во-первых, это не простая избушка, а на курьих ножках. 

-Что за шутки?

-Да не шутки, а всемирно известный бренд, - поправил дедушка. -  А назвали офисом просто потому, что так принято.

-Почему ваш «офис» так неудобно расположен?

-Неудобно?! Как раз, очень даже удобно.  Смотрите сами:  за избой – болото, - а на проселочной дороге у  нас свой человек на стреме. Как видит налоговую полицию, свистнет. Он-то вам в рожу и плюнул.

Как свистнет, мы - нотбуки подмышку и ховаемся в болото. У нас уже и шалаши на болоте оборудованы.

-Мне рассказывал ваш шеф:  нет денег на офис в центре Москвы.

-Конечно, нет. У честных людей их никогда нет.  Вот и приходится обосновываться в лесу.

-И надолго?

-Насколько надо.  Я тут всю жизнь.  И на пенсию вышел сюда же.  Тут уж  и питаемся, чем бог пошлет: ягодой, грибочками.   Еще один офис  у нас был под Воронежем, в деревне Худяково. Когда ее  затопило,  пришлось перенести и тот офис сюда, на северо-запад России.

-Надо же! А кто ваш шеф?

-Так много вам знать не нужно.  Да и зачем?!  Справку вы и так получите. Вы ведь за справкой?

-Конечно. 

Но Петр Сергеич решился спросить еще раз:

-Простите, мне просто интересно.  У меня вся жизнь связана с вашей фирмой.

-Ладно! Так уж и быть, скажу.  Шеф прилетит к вечеру.

-Прилетит? – изумился Петр Сергеич.

-А что вы удивляетесь?  У нас свой аэродромчик на болоте.   Вы что, хотите непременно шефа увидеть?

-Конечно.

-Что ж!  - сказал дедушка. - Раз уж вы такой любопытный,  можете остаться.  

-Обязательно останусь, но хотелось бы помыться и перекусить. У вас тут нет туалета?

-А зачем он вам? Пописать можете в лесу. Вымойте лицо и руки росой – так здоровее.  Из еды  - пожалуйста, ягоды. Тут растет голубика и клюква, так что мы и не предлагаем никаких кофиев клиентам. Заходите да ешьте. Что тут мудреного? Простите, но у нас тут особых рестораций не предусмотрено! Официантов нетути. Самообслуживание. Так будете ждать шефа?

-Буду.

-Хорошо. Пока можете расположиться в шалаше. А шефа вы узнаете сразу! Ближе к вечеру поднимется ветер, завоют волки, забрешут собаки - это и значит, что шеф прибыл.

-Я мог бы с ним поговорить?

-Почему нет? Запомните, как ее звать  - да и все.  Прямо подходите, так, мол, и так.

-Так это женщина?!

-Конечно. И еще  какая женщина! Лидия Владимировна Костеногова. Ее девическая фамилия, кажется, Бабаягова. Очень интересная женщина!  Мужики ее столько же боятся, сколько и любят.

-Кто знает? – тут дедушка задумался. - Может, и возьмет вас на испытательный срок.  Это если уж очень понравитесь. 

-А пока что, - попросил Степан Порфирьевич, -  возьмите вашу справочку.   Это не так легко, как кажется, но вы постарайтесь:  она завалилась за печь.

-За печь?! Но почему?

-Сами видите, места мало.  Тут сканер, там принтер, на печи – передатчик.

-Передатчик?

-А что вы думаете! Так и работает со времен  Второй Мировой.  Включаем в условленное время, чтоб не запеленговали.  Лезьте за печь!

-Да как же мне достать справку?

Он стоял перед огромной печью и даже боялся к ней приблизиться: настолько внушительно она выглядела.

-Простите, но это уже не наша работа, - возразил дедушка. - Имейте почтение к моему возрасту.

-Справка  за печью! – возмущенно сказал Петр Сергеич. 

-Вот именно! Достаньте сами.  Да лезьте! Не бойтесь.

-Мне никак!

-А вы не бойтесь. Я вас подержу за ноги.   Вот так.   Кстати, там нет ли золотого колечка Лидии Владимировны?  Она захороводила было олигарха. Думали,  нашли крышу, - а  он куда-то удрал. А когда влюбилась в космонавта, чуть  в космос не слетали: всей фирмой.

-Простите, пока ничего не вижу, - донесся голос Петра Сергеича. - Уткнулся мордой в какие-то бумаги.

-Это наши документы, - строго сказал дедушка. 

-Мордой-то уткнулись, а руками-то шарьте! – наставительно посоветовал он.

-Тогда почему все они в подсолнечном масле?

-Что ж, значит, на них пекли блины.  Что ж, нам умереть с голоду, что ли?  Это только первый слой.   Давайте, опущу вас поглубже.

-Опускайте, только осторожно.  Я все время мордой на что-то натыкаюсь.  Что это за папка? Вся перекручена.   Всю рожу исколола!

-Это  документы о создании нью-йоркского филиала.

-Все это хорошо, - глухо отозвался Петр Сергеич, - но  где тут моя справка?

-Это найдете легко, - рассудительно ответил Степан  Порфирьевич.

-Почему?

-Она плохо пахнет.

-Почему она плохо пахнет? – обиделся было  Петр Сергеич.

-Ее использовали по назначению.

-Что это значит?

-Это трудно объяснимый технический термин.  Нашли?

-Я нашел кольцо!

-Ну, Петр Сергеич, вот уж с чем искренне вас поздравляю. Конечно, неудобно висеть вниз головой, зато  как обрадуется Лидия Владимировна!  Нет там случайно брачного контракта? Такая синенькая бумажка  с золотыми буквами.

-Бумажка должна светиться, - подсказал дедушка. – Она пропитана специальным составом.

-У меня справка в руке, а кольцо схватил зубами.  А вот и бумага!!

-Здорово!  Держитесь!  Я тащу вас наверх!  Явно понравитесь  шефу.

-Но тут еще много чего,  Степан  Порфирьевич!

-Плюньте! Опустим кого другого. Я  тащу вас обратно! Только не дергайте ногой.  Еще чуть-чуть!  Ррраз! Готово. 

Петр Сергеич, очумелый от испытания,  весь в саже, но, тем не менее, радостный, стоял, пошатываясь, у печи.

-Держитесь, держитесь! – подбодрил его дедушка. -  Вот вы и со справкой.  А кольцо и контракт отдадите Лидии Владимировне.   С олигархом-то обвенчалась, а потом в сердцах кольцо бросила за печку. Просто не знаю, как вас и благодарить.

Ну, а теперь располагайтесь. Хотите чаю?

-Конечно.  У вас кружка?  Я бы предпочел из стакана.

-Да стаканы-то все вышли!  Только и остались, что кружки. У меня, дорогой Петр Сергеич,  особенная кружка:  она прошла всю войну!   Вы не подумайте: она не грязная. 

-Да?! – Петр Сергеич, сомневаясь, покачал головой. - Очень интересно.  Вы  на самом деле всегда здесь жили?

Он вдруг сам деловито заварил чихирь, словно б всю жизнь этим занимался.

-Всегда.  Вернее, последние шестьдесят пять лет: сначала партизанил, после войны, пока деревенька не захирела, жил, - а уж после перестройки я тут на должности. 

-Зачем же вы тут жили, Степан  Порфирьевич?

-А ведь я – многоженец.   Живу с волками на болоте, а захочу отдохнуть – женюсь.  Так вот женился да женился,  бегал да бегал от жен, пока не нашел эту работу. 

-Больше не женитесь?

-Нет,  - ответил дедушка. – Теперь  люблю начальство.   Видите! Хоть поздно, а догадался.

-Кого это? – удивленно спросил Петр Сергеич. - Лидию Владимировну?

-Да.   Как и вы. Разве нет?

Петр  Сергеич, подумав, согласился:

-Да как ее не любить!  

-Вот видите!   Значит, много шансов, что вы сможете у нас работать. 

-Но зачем вы столько раз женились? Зачем выбрали столь трудную судьбу?

-Что верно, то верно.  Возьму, немножко подженюсь, все, вроде, идет неплохо, - но вот она давай кочевряжиться:  и то не так, и сё не этак. Короче, мол, давай мне золотую рыбку. Ну, думаю, лучше  с медведем обниматься, чем с такой вот заразой.

Так вот мучился, пока не встретил  Лидию Владимировну. Трудоустроила, а какой человек, так и не сказать. Вот полюбил начальство - и так хорошо на душе стало! Что ж, хоть поздно, да осенило!

Будете жить здесь!  Зимой нашу избушку заносит снегом, тут живут тут только Полкан да я.   Шеф мне оставляет мешок костей, сам их варю. Что сам не съем, брошу Полкану.  Так и живем.

-А где другие сотрудники?

-Все на зиму разбегаются кто куда.

-Ударяетесь в бега?!

-Да! А что нам еще делать? Ведь мы же честные люди.

Где-то таинственно запиликало.

Дедушка выхватил из-под фуфайки мобильник и рявкнул:

-Чего? Открыл ворд,  едрит твою мать?

Дедушка долго кого-то костерил, а, кончив говорить, глубоко вздохнул:

-Хорошо, в ворде разбираюсь, а то бы нам кранты.

Он произнес это задумчиво и тихо, а потом в большой печали  сел на прохудившуюся шапку-ушанку.

-Опять завис главный компьютер.   Мы его возим из города в город, чтоб не засекли базу данных.   Что ж, Петр Сергеич, везучий вы человек!  Взяли да и нашли важные доку’менты.

-Спасибо большое.  Пока что побегу на болото! Поищу туалет.

-Идите,  Петр Сергеич, и не бойтесь потеряться: я тут с отцом в партизанском отряде эшелоны под откос пускал.   Ей-богу, не бойтесь: я тут вас под землей разыщу.   

Попи’савши,   Петр Сергеич вернулся, и они продолжили беседу о шефе.

-А Лидии Владимировны не бойтесь: она только с виду дама грозная, - посоветовал дедушка. -  Вот прилетит, заляжет на печь - и все-то о каких-то небывалых мужиках мечтает.   И уж такая интересная, что глаз не отвести.  Если ей понравитесь,  она вас навсегда здесь оставит.

-Как это  «навсегда»?

-А что? Будете работать в фирме. Нам тут рабочие руки всегда нужны. Когда Полкашку подкормить, когда печку подтопить. Оформит вас как референта или программиста. Вы   ворд   знаете?

-Немножко.

-Уж вы, Петр Сергеич, не говорите ей «немножко»!  - наставлял дедушка. - Она спросит об этом как бы невзначай,  а вы случайно подойдите, возьмите ее под ручку, нежно загляните в глаза и скажите: «Конечно, знаю!».

Ну, если с вордом не получится, все равно трудоустроим: дадим наган.  Будете пугать, кого попросим.

-Вы же говорили, что ваша фирма  – официальная!

-Вот именно! Если б неофициальная, дали б гранатомет. А наганов у шефа – целая коллекция, - причем все – первых лет революции.  Троцкого, Керенского – всех этих ребяток.

-Да, - задумчиво сказал дедушка. – Она многое, чего любит.  Самолеты, к примеру.

-А еще что?

-Она любит разные типы вооружений, но больше всего - самоходные орудия, и при этом она разделяет виды и типы вооружений.

-Да? – воодушевился Петр Сергеич. -  Раз она любит такой тип вооружений, значит, в ее душе есть что-то романтическое. Может, ее можно встретить на прогулке? Представляете, как было б романтично, если б случайно я повстречался Лидии Владимировне!  Повстречался,  да и понравился!!  Она любит гулять?

-Любит. Но она никогда не гуляет одна.

-Но с кем же?  Кто этот счастливец?

-Она гуляет в обнимку с гранатометом. Увидит ли  домик, дачку, хатку – как шарахнет!  Дамы, они такие.   

Что ж, Петр Сергеич, я лично буду вас  готовить к встрече с шефом, ведь далеко не все женщины так просты, как хотелось бы. Одно  неверное слово - и вы пропали.   Будьте внимательны.

Наш разговор можно назвать беседой, а можно и лекцией; как вам угодно. Главное, помните, что Лидия Владимировна, хоть и записана в «нечистую силу», на  самом деле, дама, но - дама  с большими особенностями. 

-То, что она дама, я понял еще в детстве. Неужели она так сурова?

-Да.   И при этом – чудо красоты.  Один раз увидишь - потом  всю жизнь не очухаться.  Постарайтесь не упасть в обморок пред этим идеалом красоты. 

-Что-то особенное?

-Как же-с!  С утра рожу драит, пока не заблестит, как паркет, а для имиджа в каждую ноздрю ее заставили вставить по бриллиантику.

-Кто заставил?

-Общественное мнение.  

-Поразительно!  Неужели давление общественности может быть столь большим? - подивился Петр Сергеич.

-А вы думаете!  Что скажут, то и сделаешь.  Никуда не денешься.

-Как же она стала красавицей? Судя по описаниям, просто глянуть страшно.

-Ну, про эти сказки забудьте, - дедушка усмехнулся. - Да как стала? Известное дело: все решает техника. Какую рожу в Америке заказала, такую и сделали. Деньжищам счету нет.

-Нет ли у нее каких слабостей?

-Вот! Вам так все секреты и выложи! – посетовал Степан Порфирьевич.  – У дам секретов много.  Что ж, рассказать вам, что ли?

-Конечно, рассказать! – взмолился Петр Сергеич.

-Ну, а…, - дедушка замялся.

-Да что такое? Говорите прямо.

-Представляете, каково мне тут зимовать!  Короче, многого не прошу: ящик водки.  Чтоб мне тут особо не грустить.

-Ящик?

-Да, ящик. Поймите, Петр Сергеич, меня правильно:  я ввожу вас в оглобли, - а ведь дело это муторное.

-Договорились. Почему водки? Это единственная ваша слабость?

-Не единственная, но в  нашем лесу это настоящая валюта.

-Хорошо! Так какие у нее слабости? – спросил Петр Сергеич.

-Главная ее  слабость такая: любит прокатиться с ветерком.

-Покатаю на такси.   Это я умею, - обрадовался было Петр Сергеич.

-Нет, - возразил дедушка. - Низкий полет фантазии. Слишком низкий. Берите выше.

-На самолете.

-Нет, Петр Сергеич!  Думайте.

-На санках.

-Да что ж это такое! Нет, дорогой Петр Сергеич:  она любит покататься на танке.

-Ну, это слишком!  На такси  или сводить в ресторан – это я могу, но на танке!  Это уж слишком.

-Как я вам советую, так  и сделайте.  Покатайте на танке и непременно дайте пострелять.  Обязательно чтоб полный боекомплект.  Способ проверенный.   Иначе к ее сердцу не пробиться.

-Что ж, мне танк ей подарить, что ли?

-Дарить не нужно: хранить негде. Так ведь и статью схлопотать недолго. А ты покатай!

-Покатать на танке! Ей нужен муж – генерал танковой дивизии.   

-Ну, не так это и страшно! – усмехнулся дедушка. – Тут в десяти километрах есть воинская часть, там уже все уже знают, что есть такая Лидия Владимировна, дама со слабостями.  К тому же, начальник части только что купил БМВ, ему деньги нужны. За пару тысяч баксов даст на день и танк, и боекомплект.  

Что поделать, если  дама любит пострелять.   В окрестностях много брошенных деревень, и одну из них она непременно должна спалить, расстрелять, раскатать по бревнышку.

-Чудеса!

-А вы как думали?  - дедушка даже удивился. -  Да, столь причудлива душа современной женщины: ей надо порезвиться, пострелять, поозорничать, - а иначе ей и жизнь не в радость.

И так ее это утешает! И  плачет, и смеется, и лепечет, как ребенок. Если б мы, мужчины, могли так ее радовать! Увы и ах.  Фига!

-И на самом деле, - горестно вздохнул  Петр Сергеич, -  так много мы не можем дать.  Вот они,  радости простых русских женщин!  У нас нет никаких шансов понравиться.

-Значит, лицо ее прекрасно, а грудь - какую грудь решила себе нарисовать? - полюбопытствовал Петр Сергеич. - Колесом?

-Нет, - признался дедушка. –  Если одним словом, у нее грудь такая, какая надо.

-Как это?

-Грудь ей с утра настраивают на компьютере в фирме в зависимости от встреч, - ответил Степан  Порфирьевич.  - Какой размер надо, такой и поставят.  Если попадаются какие випы, так  поставит сто двадцать.   Только так! Возьмет да и поставит. Ходит, жухарится, а кого захочет захороводить,  так и случайно прижмется.

-«Прижмется»!  Если прижмется сто двадцать, так мало не покажется.

-Мало вы их знаете, – посетовал дедушка. -  Там же грубые мужики!  Им, если меньше, так ничего не почувствуют.  Девяносто у них пройдет мимо рук. Ему надо, чтобы титька придавила; иначе это не титька.

-Неужели?

-Я вам точно говорю!   Если его титькой с утра основательно не придавят, так ему и жизнь не в радость. Ходит, грустит.

-Значит, она сама знает, какой размер ставить?

-Конечно.  Почему не знать? Ума – палата. К примеру, она идет на встречу со мной.  По своей природной скромности, она решает, зачем, мол, волновать сотрудника и - ставит грудь на нулевой режим.

-Что это такое, Степан  Порфирьевич?

-Свесит то немногое, что есть, - вот и все.   Как говорится, чем меньше повесишь, тем легче носить.

-Но я-то хочу, чтоб  меня  Лидия Владимировна смутила!  Я не могу ее попросить поставить девяносто?

-Только не сразу. Упаси боже!  Вот вы поработаете в фирме, а потом Лидия Владимировна сама скажет: «Дорогой Петр Сергеич!  Зайдите, пожалуйста, на минуточку после обеда».  Вы прихо’дите, а она и говорит:  «Я сегодня ради вас поставила девяносто. Вы можете полежать у меня на груди, только очень не увлекайтесь. Вот решила вас немножко побаловать».  

Полежать на груди у начальника! Можете себе представить, какое это блаженство!

-Но это же технологическая грудь! Разве на ней так приятно поваляться?!

-Очень даже приятно, уверяю вас!  Если идет на свидание, грудь намягчит так, что в нее провалишься; если на заседание, наоборот, сделает твердыми: чтоб пугать оппонентов.   

Впрочем, увеличение размера бюста - это всегда так называемое «бизнес-решение».  Все-таки, обычно, как женщина деловая, она ставит сто двадцать.

-Почему именно сто двадцать?   Что за волшебный размер?

-Да не волшебный он, а деловой: если сто двадцать, даму приглашают на все симпозиумы и ее грудь непременно включают в культурную программу.

-А девяносто уже не работает?

-Уже маловато.   Сейчас такое время, что надо выставить все, что надо: иначе прохожие засмеют.    Уж на что я старый человек, а от Лидии Владимировны без ума.

-А вас еще можно смутить,  Степан Порфирьевич?

-А почему нет? Думаю, еще можно и даже нужно.    

Не забывайте,  что грудь сто двадцать  более функциональна: если  на конференции кто-то много спорит, какой научный оппонент, - то его проще ею прижать.  Она  как бы случайно придавит противника -  и тогда научный спор развивается в более конструктивном русле.

Хоть  Лидия Владимировна  и уверена, что нельзя волновать  сотрудников, если не надо,  на всякий случай она все-таки нас волнует: чтоб повысить производительность труда. 

-Надо ж, какие технологии!

-Да, дорогой вы мой Петр Сергеич.    Нанотехнологии!  А вернее, «надо-технологии»:  что надо, то и висит.  Для нас шеф обычно держит  грудь опавшей,  но если особенно важный вечер, она немножко  может ее и  подкачать.  

Это я так, к слову,  а вообще, у нее далеко не все надувное. Далеко не все.   Но это куда лучше, чем раньше: раньше ей приходилось иметь целую коллекцию бюстов! 

-Я хорошо это знаю по своей жене, - вздохнул Петр Сергеич.

-Да, - продолжал он, - интересная штука - женщины!   Представляете себе:   Лидия Владимировна настраивает грудь как рояль.  А что делать?

Конечно, это технологический прорыв. 

Ужас,  какой  трудной еще недавно была жизнь  этой  деловой женщины:  уже с  утра идет в магазин  бюсты примеривать.  

Так вот!  Жизнь заставляет.   

Держала целую коллекцию съемных бюстов.

-Да, тут уж никак!  Вот и моя жена каждый вечер прячет бюст на шкаф, чтобы внучек не заиграл.  Конечно, и мы на дому все хотели как-то усовершенствовать эту модель.   Поставили  шурупчики такие красивые-красивые, дымчатые, чтоб приятно мерцали.   Любо-дорого.   Такую грудь нельзя не полюбить.

-Что ж,  - сказал дедушка, - у вас как раз предпоследняя  модель.  Она  уже устарела, и Лидия Владимировна лично участвовала в ее усовершенствовании: помогла с дизайном, наладила производственный процесс, да и сказала свое весомое слово в мерчендайзинге.

-Спасибо ей за это.  Я тоже такое, как у Лидии  Владимировны, своей жене поставлю.   Да! Что тут скажешь?  Если у современной женщины хоть что-то свое - это уже достижение по нашим-то временам. А  как называется эта последняя модель?

-«Гармонь».

-Что-то новое.

-Я вам говорю: «Гармонь» - последнее слово.  Там у нее как бы гармошка с вделанной мелодией:  при вздохе звучит «Одинокая гармонь», при выдохе «По долинам и по взгорьям». Кстати, вы помните эту песню времен гражданской войны?

-Помню.

-Вот так-то! Поэтому когда с ней говоришь, чудится, кто- то на баяне играет.

-А остальное у нее все настоящее? –  осторожно спросил  Петр Сергеич.

-К сожалению, нет:  и попа - накладная, на кнопочках.

-Да! – горестно вздохнул Петр Сергеич. - Обидно, но ничего не поделаешь.

-Обидно, не обидно, но жить-то надо.   Японцы ей уже обещали электронную попу, но пока технологически эту задачу не решить.

-А нет ли  тут прогресса какого?

-Зачем вы так спрашиваете?

-Да просто я верю в прогресс.

Дедушка рассудительно ответил:

-Пока прогресс сказывается только в том,  что она сама приноровилась прищелкивать попу на ходу. Долго этому училась.  Но, вы знаете, она делает это виртуозно! 

-Попа щелкает сухо, как замок?  Я угадал?

-Ничего подобного! – возразил дедушка. – Да, казалось бы, вы должны услышать сухой равнодушный треск, - но нет! При этом слышится печальный скрип двери тюремной камеры.

-Вы не находите это странным, Степан  Порфирьевич?

-Нет, не нахожу. Это лишний раз говорит о художественности ее натуры.  Это человек с большой буквы! Недаром, именно она – идеал красоты всего мира.  Она заслужила это звание и с гордостью его носит.

Сейчас она борется за звание  «идеал  добра и красоты».  Уже бы получила, если б не некоторые религиозные организации.  Я не знаю, продемонстрирует ли  она свою попу для вас, но для высоких гостей непременно поддевает.    

Я вас предостерегаю от большой ошибки!  Запомните: у Лидии  Владимировны не какая-то там искусственная попа, - а такая попа, какая надо. Это самая нужная попа в мире! Она считает ее своим главным местом.

Ее  попа - это высокотехнологичный продукт, тут вся силиконовая долина хорошенько поработала!  Это - продукт высочайших технологий! Вся цивилизация вложилась в эту попу.

-Но хоть что-то она напоминает?

-Вы видели купола церквей?  Конечно,  речь идет о совсем другого рода духовности, но  внешне довольно похоже.

-Неужели из чистого золота?

-В основе своей  это  металлическая конструкция, покрытая нержавеющей сталью с вакуумным  накоплением нитриттитана, золота и алмазной пыли.  Слой золота достаточно тонкий. 

-Какое еще «накопление»?

-Ну, понимайте, как напыление.

-Попа - с напылением!  - восхищенно воскликнул Петр Сергеич.  - Какая идея! Вот это дамы!

-А что вы думаете?  Да, и  напыление: чтоб не ржавела.  А как иначе? Дело тонкое.

-А что же у нее свое? - в ужасе спросил Петр Сергеич.

-А то, что надо-ть, то и свое, - строго ответил дедушка.

Тут он, видимо, решил  проявить характер и грозно посмотрел на собеседника:

-Дамы лучше нас знают, что нужно.  Что им надо свое, то и свое.

-Как это все же грустно! – посокрушался Петр Сергеич. – Но хоть что-то свое у нее есть? Раз попа и грудь сделаны по новейшим технологиям, то, наверно, и все остальное тоже.

-Думаю, у нее много чего своего.

-С чего вы взяли, Степан Порфирьевич?

-Это мне подсказывает интуиция.

-Я бы все же не доверял интуиции в столь ответственных вопросах! – посоветовал Петр Сергеич.

-Вы что же, никогда не  слышали про теорию интуитивного познания? У нас в лесу она очень распространена. 

Знаете, какая у нее любимая привычка?!  На ночь  она вешает попу на гвоздик у печки, а грудь сжимается  до мягкого кристаллического экрана.  

Все, как полагается.  Все на высшем уровне.  

-Все же, если конкретно: что же у нее своего?

-Догадайтесь с трех раз.

-Я понял!! – воскликнул Петр Сергеич.

-Видите!  Насколько рассудительны дамы! То, что главное,  у них свое, - а прочее можно заменить, подвесить, поддуть, надуть, компьютеризировать, вербализировать, наполнить музыкой и романтизмом.

У нее только грудь звучит, а могла бы и попа заиграть на баяне!   Раньше в самолетах говорили «Пристегните ремни!», а теперь - «Пристегните ремни и попы!». Теперь такое говорят даже на внутренних авиарейсах.  И все эти достижения – благодаря Лидии  Владимировне! 

Тут дедушка погрустнел:

-А сколько она боролась, чтоб иметь русскую, родную попу!  Она могла бы использовать американское фирмы, но она решила поддержать нижнетагильский комбинат. Тамошний тип поп особо распространен в России. Правда,  Лидия Владимировна  хотела  купить экспортный вариант этой попы. Это на сто долларов дороже, зато на двести – надежней. 

Хотела – и что вы думаете?! Не дали!  

-Кто?

-Прежде всего, сам российский потребитель предпочитает  попы китайского изготовления.  Для нее, для патриотки, это – острый нож.  Она считает,  Лю Шао Бинь  обидел ее лично: наша элита полюбила его,  - а наших богатырей, наших производителей забыла. Все кинулись за мудростью к китайцам, а народное оставили только на уровне ярмарочной продажи меда.

Вот она и осерчала, да так, что ушла в американскую политику.

-А на родине? Ведь у нас она могла бы украсить демократическую партию!

-На родине  не лезет ни в какую партию, хоть ее зазывают все стороны.  Правда, сунуться в американскую политику ей выгоднее по ее дискурсу.  

-А что это такое?

-Есть умники, что говорят: если ты – Баба-Яга, - то полезай в свой дискурс.

-Ну, ну! И что это такое?

-Дискурс, - наставительно ответил дедушка,  -  это такое литературное стойло, куда всех персонажей поленом загоняют.  Лидия Владимировна борется со своим собственным дискурсом, но понимает, что слишком-то с ним ратоборствовать не стоит. 

Ведь что получается? Как литературный персонаж, она не может игнорировать современное понимание художественности, - а тут без дискурса никуда. Квакай, как все! 

Мало того, что ей не дают поносить родную, русскую попу. Нет! Трагедия шефа еще и в том, что без такой американской попы ей не вписаться в дискурс эпохи.  Как раньше коня вводили в оглобли, так теперь человека - в энтот самый дискурс. А куда ты выскочишь? Если б только это!   Ее заставили признать, что она - мифологема.

-Во, гады!

-Да! Как говорится, сели и поехали. Ей так и объявили на научной конференции: «Лидия Владимировна, вы - мифогема»! Запрягли, короче, девчатку.

-Степан Порфирьевич, дорогой, но вы не объясните мне, в чем смысл искусственной попы?  Я пока не могу понять ее преимуществ.  Разве может искусственная попа  быть сколько-то интересной?! На что же она похожа?

-Казалось бы, это металл!  Но вы не почувствуете его веса.  Это такой большой, золотистый,  душистый, очаровательный  пряник.

-Надо же!  То есть это не нормальная, тугая попа, а бог знает что! – возмутился Петр Сергеич.

-То-то и оно! Если б вы знали, как ей хотелось поставить себе родную русскую попу из воловьей кожи: хотя бы потому, что она наиболее устойчива в сложных ситуациях. Но общественное мнение оказалось против - и восстала, прежде всего,  американская  «Лига  Совсем Свободных Женщин».  

Нашу дорогую Лидию Владимировну  заставили поставить американскую попу.    Ее достоинство только то, что  удивительно она резонирует. Представляете?

-Вот где печаль-то!  - расходился дедушка. - Мало того, что такая попа недостаточно весома - она еще и порой неожиданно вибрирует. Представьте,  в какой-то ответственный момент ваша попа вдруг начинает ходить ходуном!  Подумать-то страшно.

-Да!  - продолжал он. - Она пошла на эту жертву, потому что в Америке неизбежны такие уступки общественному мнению.     Она за то и любит Россию, что здесь ее  можно отстегнуть. 

В результате всех этих противоречий  в ее характере появилась некая двойственность:  с одной стороны, она мечтает о мужчинах, - но в реальной жизни она с нами борется.

Это надо понимать.  Она одержима идеей, возможно, ложной  справедливости.   Здесь смотрите в оба! Если она решит, что это справедливо: вам дать, - она непременно даст. А сами ни в коем случае не просите: осерчает. 

-Надо же!  Значит, мужики ей по фигу.   Тогда чем же  она тут в России занимается? 

-А запрется и кайфует: курит махорку и гонит самогон. И все тайком, чтоб не повредить своему же имиджу.  Вот о чем думает женщина, а должна бы думать о нас, о мужчинах! 

-Я  ее тоже понимаю, Степан Порфирьевич! Мужчины вызывают в ее душе слишком сложные чувства. Ей самой не по силам эта сложность. Но откуда такие сложности? В чем их природа?

-А вы не знаете?

-Конечно, нет.

-Если одним словом, - наставительно сказал дедушка, - это – гламур.

-Что?! Попа – это гламур?

-Да.  Вы не думайте, что у Лидии Владимировны все искусственное. Нет! У нее все - гламурное.  Она, бедная, гламурится по необходимости. У нее и рожа-то не просто блестит, но сияет, как надо. Именно, как надо, но не более того. Ноги, руки, попа, грудь, рожа - все именно такое, как надо.  

А что делать?  Именно таков идеал современной красоты.   С  одной стороны, ей надо оправдывать свой бренд: свое звание нечистой силы,  - а с другой, и выглядеть надо гламурно. Без гламура ее просто никто не заметит. Отсюда и презентации, и скандалы: все, что полагается ей по статусу.

-Какие скандалы?

-Как «какие»? – ответил дедушка. -  Если сам глава МЧС  строго-настрого запретил ввозить  ее попу в пределы России!

-Почему?

-Потому что эта американская попа высокотоксична и не удовлетворяет нашим стандартам.

-Даже так!

-Да, Петр Сергеич!  Международный скандал. Так что она ее в Россию вовсе не возит. Но ей тут и без попы тоже хорошо.

-Как это странно!

-А что странного?   На родине она отдыхает.

Я смотрю на нашу молодежь и думаю: «Гламурятся, паскуды!».

Ведь что такое идеал современной женщины? Это вот такая в пух и прах разгламуренная паскуда.  Рожу-то так нагламурит, что  сияет, как солнце. 

Но вы, Петр Сергеич,  должны понять сложность положения современной женщины: она, бедная,  обречена гламуриться изо всех сил. Гламур, как вампир, уже вытянул всю ее душу, выпил всю ее кровь, но косточки еще остались. Она дурит, но дурит в духе времени.

При этом Лидии Владимировне особенно трудно:  ей надо-ть перегламурить всю эту публику, выросшую на гламуре.  Каково ей с ее тысячелетней историей играть в эти современные игры!  Ну, а попа – важнейшая часть остнастки!  

Хороши и эти самые  империалисты?  Ведь что они там, в Америке, думают? Как это: идеал красоты - и с русской попой?! Тут политическая борьба.   Ввезти русскую попу в Америку тоже невозможно:  налог особенно большой.  В свою очередь феминистические организации запретили ее вывоз.  Да и  на  нашей границе потом были бы проблемы: как ее вывезти? Такого рода изделия пока что считаются национальной ценностью.

-Да, Степан Порфирьевич!  Теперь баба вся в подтяжках, в протезах. Чего не сделаешь ради красоты! Когда ее обнимешь, чудится, она вся треснет, развалится на детали. А то придет на свидание, да и забудет какую-нибудь часть тела. Такова плата за цивилизацию!

Одно время я страстно любил даму. Как-то раз ее обнял, а она возьми да и раскатись в моих руках на гаечки и винтики. Как я горько плакал!  Казалось, не наплачусь никогда. Моей грусти, казалось, не будет конца. С виду нежная, мечтательная дамчатушка, - а вот тебе на! С тех пор я боюсь обнимать женщин.

Я так загрустил, что  вновь полюбил свою жену.

-Что значит «рассыпалась»? – рассудительно  ответил дедушка.  - Значит, купила себе китайские материалы. Вот и рассыпалась. А купила б отечественные - они бы не подвели в решающую минуту. Тут нельзя экономить.

-Нет, это было ужасно!  Сначала упала одна гайка. Потом другая подскочила и  печально покатилась в угол. Потом третья. Потом любимая треснула в моих руках. И вот  - с громом обрушилась! Какие-то мгновения - и предо мной лежала куча металлолома. Казалось, с ее прекрасным телом развинтилась и навсегда рухнула моя мечта. Клянусь вам! Она вся разом распаялась.

-Я сразу понял,  - ответил дедушка, - в чем тут дело: даму собрали, - а детали смазали не все.   Что делать, если как раз на эту даму не хватило горюче-смазочных материалов?

Не стоит так убиваться по этому поводу, дорогой Петр Сергеич.   Все-таки,  женщины весьма  рассудительны: то,  что можно и надо приделать, они приделают, - но главное у них - непременно свое. Вот что обнадеживает.

-Поэтому так и  жду встречи с Лидией Владимировной! Я почему-то верю, что она вернет мою прежнюю доверчивость. Брак еще не совсем погубил мою душу, я еще надеюсь на большое чувство.

-И правильно делаете!  Шеф непременно оценит ваши порывы.   Вы правильно загорелись!  Иная обнимет, но шепнет не «Я люблю тебя», а «Подпишите контракт».  Наша – не такая. Шеф  вас не разочарует. 

Ну, теперь вам все ясно?

-Не совсем.  Где Лидия Владимировна хранит свою бесценную попу?  Наверно, это какой-нибудь неприступный сказочный замок.

-Что вы!  Все банальнее.  Попа – конечно, предмет особых забот: ее носит специальный мужик в золотом чемоданчике.

-Это главный хранитель  ее поп?

-Нет.  Он носит только основную попу.

-Но  кто  же носит столь важный чемоданчик? Кому досталась такая интересная работа?  Я всю жизнь мечтал именно о такой работе.

-Интересная работа, - наставительно сказал дедушка, -  досталась интересному человеку. Представьте себе, этот человек знает только одно слово.

-Одно слово?! Но где же он так научился?

-Нигде. Талант. От природы.

-Самородок, значит. Во, дает!

- Такой вот парень: с головой.  И знай он их больше, он ни за что бы не понравился бы Лидии Владимировне.

-Вы меня заинтриговали! Но что же это за слово, почему оно так много значит?

-Все-то вам расскажи! Это, если хотите, тайна фирмы.

-Ящик водки  обеспечен? – на всякий случай переспросил дедушка. - Подтверждаете?

-Конечно.  Говорите это заветное слово.

-Хуяк.

-Как вы сказали?

-Хуяк. Конечно, вы, Петр Сергеич, знаете это слово, но вы, к сожалению, знаете много других.  Я вот всю жизнь живу на болоте среди волков, вы сидите с вашей нищенской пенсией,  - а человек знает  только одно слово - и ходит по Америке. Так-то вот.

-А как зовут этого мужика?

-Точно никто не знает, но она его зовет «Васька Гад».

-Да!  Лучше б и не учиться, а знать одно такое слово.

-Точно!  - подтвердил дедушка. - Что, Петр Сергеич? Вы не разочарованы? Скоро сами увидите, насколько наша Лидия Владимировна  - интересный, тонкий человек.  Она  нашла в себе мужество порвать со своим прошлым, начала с нуля. Что делать? То, что самое главное, оставила, а остальное  заменила и усовершенствовала. 

-Но уж очень много наставного!

-А что ж вы хотите?   Большего нельзя и потребовать от столь остросовременной женщины, как Лидия Владимировна. Все-таки она склоняется к натуральным материалам. У других попы из бриллиантов, а она только немножко стилизовала обычную телячью кожу в духе новейших тенденций.

Другая бы попрактичней заказала себе попу из антивандальных материалов: тогда хоть молотком стучи!, -  но наш шеф все же не хочет порывать с классической традицией. Именно из патриотизма, из любви к России  она отказалась от гнусной рожи Бабы-Яги.  Это было для нее жертвой!

-Жертвой?

-Конечно! От мужиков отбою не было. Ведь спят не с женщинами, а с имиджем! Всем все равно, какая у тебя рожа, если ты известный человек.

Петр Сергеич  мирно спал на печи, когда  небо заненастилось, а порыв ветра чуть было не унес избушку.   Тут дверь с шумом отворилась, и в избу вошла прекрасная дама с  мощной сигарой.

 Столь  грандиозно пахнуло пятой Шанелюшкой, что Петра Сергеича  снесло с печи. 

Он позволил себе улыбнуться при виде столь грозной гостьи:

-Здравствуйте, Лидия Владимировна.  

-Вы знаете мое имя!  Что ж, очень приятно, - строго ответила дама. –  Так у вас мое кольцо и брачный контракт?

-Да, - скромно ответил Петр Сергеич и передал ценности. – Очень благодарен вам за справки.

-Значит, мы не зря работаем! – пришелица строго  посмотрела на мужчину.

Тут она широко улыбнулась прекрасными, сделанными в Америке зубами и значительно крякнула, словно б только что шарахнула стакан водки.

-Конечно, не зря!  - подхватил наш герой. - Ваша фирма оформила для меня, можно сказать, самые важные документы моей жизни.   Так что я вам бесконечно обязан.  

Простите, но только теперь я понимаю, почему всю жизнь гонялся за справками: на самом деле, я искал встречи с вами, - я так хотел этой любви,  так хотел этой встречи, - пылко признался он, - и вот она произошла.

-Вот уж никогда не думала, что услышу такие приятные речи!  Но почему вы меня любите, Петр Сергеич?

Тут Петр Сергеич изменил восторженный  тон на таинственно-грустный:

-Лидия Владимировна! Я  как увидел вас,  так сразу поверил, что вы сможете меня трудоустроить.  Сами подумайте, как я мог вас не полюбить?  Я пенсионер, но сил еще много, да и не выжить на сотню баксов в месяц! Просто не выжить.

-Что ж, вашу любовь легко понять.  Вашим трудоустройством займется начальник отдела кадров Семен Егорович  Леший.  

-Леший? – испуганно переспросил Петр Сергеич.  - А  кто же  тогда у вас главный бухгалтер?

-Наш  главный бухгалтер  - Кощеев Дурён Бессмертович.  

-Так это - Кощей Бессмертный?

-Да что в нем такого бессмертного? – с досадой возразила  Лидия Владимировна.  – Только имя.  Договорился, дурачок,  с фирмой,  так его  теперь постоянно  где-то, да клонируют.  

-Чем же это плохо?

-Как чем? – строго спросила дама. – Продешевил.   Устроился  очень плохо:  в Лондоне работает в  каком-то банке. Обычным клерком.

-Клерком? Это же дисквалификация!

-Конечно.  Вы ведь, Петр Сергеич,  помните строчку

«Где царь Кощей над златом чахнет»?

Так вот он именно, что чахнет, - а с деньгами надо работать! Что над ними «чахнуть»? Их надо пускать в оборот.   Так что нашего Кощея  теперь показывают детям как  плохой пример: как не надо относиться к деньгам.  «Вот, ребята! – говорят теперь детям. - Смотрите на этого человека и не делайте тех глупостей, которые были им сделаны». Он создал ложный русский идеал!

Но как же хорошо, что вы нашли это колечко!  Я вдруг вспомнила, как влюбилась в олигарха.   Увы, любовь была недолгой: сбежал! 

Тут она изрядным кулачищем кому-то погрозила:

-У, скотина! 

Да что я все о грустном? Так ли, сяк ли, а вы проложили путь к моему сердцу.  Теперь я, конечно, попрошу  Кощеюшку  подумать о вашей судьбе. 

Петр Сергеевич!  Я вам откровенно скажу:  мне нужен человек на очень ответственную должность, - но я не уверена, что вы справитесь со столь трудным делом.

-Лидия Владимировна, я на все готов ради вас.

-Мне нужен Хранитель Печи. 

-Я думаю, лучше меня вы никого никогда не найдете! – скромно ответствовал наш герой. – Если б вы знали, как я люблю лежать на печи!  К сожалению, моя супруга почему-то уверена, что меня не надо баловать,  - а то бы я лежал гораздо больше.

-Не в этом дело! – вздохнула дамчатушка. - Належитесь-то вы вволю.  Эх, дорогой вы мой Петр  Сергеич! Это совсем не простая печь. В тринадцатом веке деревню, где была эта печь,  сожгли татары, и я видела один остов, - но с тех пор где бы я ни была, прилетаю на эту печь, чтоб душевно на ней отдохнуть.

-Такая старая!

-Это я-то – старая? – встрепенулась  Лидия Владимировна.

-Что вы!   Я про печь.

-Кстати, Петр Сергеич!   Меня-то вы, надеюсь,  не находите слишком старой?

-Что вы, Лидия Владимировна! Вы молоды и изящны.  Я не понимаю, почему вы не пойдете в модели.   Я только могу себе представить, какой бы вы имели успех, если б вышли на подиум немножко голой!

-Спасибо за коварный совет.  Вернемся, однако, к печи.  Впервые  она  упоминается  уже  в «Повести временных лет».  Помните?  «И совлокутся, и бьются вениками до бесчувствия» - и все такое.   Тогда же для парилки использовалась  кислота для изготовления кож. Я восстановила эту технологию, поэтому попариться отбою нет.  Успех – невероятный! 

Дело еще и в том, что тут тебе не заграница: привози хоть батальон б-ядей – мне все равно.  Гони бабки – и дури себе вволю. Само собой, у меня и прутья, и обливание холодной водой. Если я  немножко легализовалась, к чему меня толкали обстоятельства, то не зря: мне уже премию обещали: стольких оздоровила. 

-И такую печь я буду сторожить?

-Да.  Петр Сергеич! Это знаменитая полуподпольная Лесная Печь,  полежать на которой записываются за полгода.

-Но почему она подпольная? Почему ее нельзя легализовать до конца?

-Немножко можно, а до конца – нельзя: если провести через все инстанции, на это уйдет три года, а на взятки – годовая выручка.  Если вас схватят, вы не говорите, что вы  здесь работаете.  Скажете, что гуляли по лесу и набрели.

-Дедушка говорил, можно спрятаться на болоте.

-Это возможно только до первого стакана.  После второго и третьего уже не убежать.   Так что будьте готовы к самому плохому.

Итак, ваша официальная должность -  Хранитель  Великой Печи!  Принимайте клиентов, берите с них деньги, смотрите, чтоб  особо не проказили, но пуще всего стерегите мою печку как зеницу ока.  Конечно, мой дедушка еще хоть куда, но ему нужен помощник. Да и не может же он вечно работать!

А для меня печь – это главное в жизни.  Поверьте, для меня нет ничего более приятного, чем напиться и залечь на печи. Собственно, это единственная моя слабость, зато уж капитальная.   Сколько самых дорогих воспоминаний связано с печью!   На этой печи в незапамятные времена по молодости я занималась любовью с Соловьем-Разбойником.

-А почему не с Ильей Муромцем? Это было бы интереснее!

-Петр Сергеич, это не смешно!  Илья – мой брат.   Он полжизни на этой печи пролежал! У  меня годы ушли, чтоб согнать Ильюшу с печи: как залег колодой, так ни туда, ни сюда.   Я уж ему прямо говорю:  «Ильюшка, ты дашь мне полежать или нет? Чего разлегся, мать твою ети? Твоя печь, что ли? Да что ты за мужик такой?».

Обломов - тот хоть сутками дрыхал, а этот - годами! Такой вот скотина. Лежит-лежит  - да вдруг как  ринется драться! И сам не знает, кого метелит. Кто под руку подвернется!  Сейчас, правда,  хорошо устроился:  скрывается  в Латинской Америке. Там он возглавил международный наркосиндикат. Эксперты оценивают его состояние в триллион долларов. А такой был засранец!  Спасу нет.  

Сколько я братульчика моего, Илью Муромца, просила меня крышевать. По знакомству! Нивкакую.  Не хочет на родину,  гад. Калачом не заманишь.

-Лидия Владимировна, что вы говорите!  Неужели он не хочет вам помочь?

-Не хочет, скотина.

-У меня есть один интимный вопрос. Позвольте его задать.

-Валяй.

-А вы, случайно,  не бессмертны?

-Да вы что,  Петр Сергеич, с луны, что ли? Конечно, бессмертна.  Это основной род моих занятий. Да, я такая.   Вы разве не слышали о Бабе-Яге?

-Я?! Я не просто слышал, но мечтал о ней всю жизнь.

-Да что вы говорите!  Значит, вы не просто хотите трудоустроиться, но на самом деле любите меня?!

-Да, я люблю вас, хоть чувство получается трудным.

-А что трудного?  Вы что, боитесь меня?

-Нет, я не боюсь вас, - твердо ответствовал Петр Сергеич. – Просто, мне пока не разобраться в моих чувствах.

-Неужели вы не пугались, когда вам в детстве рассказывали о Бабе-Яге?  «Баба-Яга, костяная нога» - ну, и все такое.

-Нет, - грустно ответил Петр Сергеич.

-Но как же так? – удивилась  Лидия Владимировна. -  Дети обычно  пугаются.  У меня во рту непременно только один зуб, да и то гнутый-перегнутый.  Вы, что же, были исключением?

-Да!   Я только о вас услышал, как сразу начал о вас мечтать.

-Что же получается?! Женщина должна вас сильно напугать, чтобы вы ее полюбили? Неужели и с женой у вас было то же самое?

-Да,  да! С женой как раз такое и было!  Сначала, правда, она прикинулась овечкой, а как расписались, давай меня пугать. И чем дальше, тем пуще.

Но меня, скажу честно, оскорбило другое:  она так и не стала личностью! 

-А  чтой-то за личность такая вам нужна, Петр Сергеич?  Баба как баба.

-Мне нужна такая личность, как вы.   Разве я б женился, если б знал, что вас встречу? Нет! Я бы подождал.  

Я полюбил ее «про запас»: в надежде, что она усовершенствуется в браке, - а она опустилась. Я, правда, еще люблю  ее, но только как мать моих детей.   Одно ваше слово – и я навсегда останусь с вами.   Конечно, вас, наверно, смущает то, что я пенсионер, но душа у меня не растрачена.

Я хоть и рад своему счастью, но скажите откровенно:  а ваши аксессуары – они существуют?

-Что именно вас интересует? – спросила дама.

-К примеру, помело.

-Такой пустяк! Да, пожалуйста. Вам, как сотруднику, я  удовольствием это покажу.

Они вышли на крыльцо.

-Избушка у меня на курьих ножках.  Уже бы давно их выбросила к чертовой матери, да без этого никак:  ножки входят в бренд «Баба-Яга».

Они зашли  в покосившийся сарай.

-Лидия Владимировна, а почему сарай-то не починить? – по наивности спросил Петр Сергеич.

-Как мало вы знаете Россию! Как мало ее любите! Если это будет новенькое, то уже американское. А если вот-вот развалится – это наше, русское. Когда все дышит на ладан – вот это родина. Мне она нравится именно такой.   Я уверена: стоит мне починить избу, как сюда никто не поедет, я потеряю всех клиентов. Это мой бренд: избушка на курьих ножках, а в ней баня.   Да такая банька, что с того света приезжают попариться.

-Значит,  не зря написано,  что вы живете в избушке на курьих ножках.

-Я бы сформулировала так: мой образ там прописан самим ходом истории. Но я здесь не живу, а только иногда отдыхаю.  Сами подумайте, разве это справедливо:

другие,  как люди,  живут в хоромах, а мне - курьи  ножки!  Нет!  Я тоже хочу жить по-человечески. 

Скажите, Петр Сергеич, я не могу обратиться к вам с просьбой?

-Конечно, обратитесь.   Какой просьбой?

-Расскажите, пожалуйста,  подробней, как вы меня любите.   Мы уже начали этот содержательный разговор, но тем важнее его продолжить.

-О!   Об этом я готов говорить дни и ночи. Я еще в детстве подумал:  «Раз «нечистая сила»  - значит, интересная женщина».   Именно о вас  я  впервые  подумал как о женщине.  Вы влекли меня с детства.

-Очень вам признательна за такие слова, - сказала она и показала на угол:

-Пожалуйста, вот вам помело.

Разломанный инструмент печально выглядывал из  хлама деревенской утвари.

-Что?! Даже не верится, признайтесь.   Вот на такой-то дешевенькой метле я, дура, и носилась по всему свету!  

Как при Советской власти? Прицеплю двигатель «Жигуленка» и лечу.  Так бы, дура, и порхала, но мне, как началась перестройка, а потом глобализация, прямо сказали:  «Хватит, бабушка, напорхалась! Цивилизуйся, а то шарахнем ракетой». 

Тут я  и  подумала: «Хватит! Пора цивилизоваться».   Да сколько ж можно, как дура, мотаться туда-сюда?  Я, что, глупее других?   Сколько можно людей-то смешить?  Теперь у меня настоящий самолет-невидимка. Делали на оборонном предприятии по спецзаказу. Технология «Стеллз».

-Вы меня покатаете как-нибудь по знакомству?

-Перт Сергеич! – лукаво улыбнулась она. – У вас закружится голова.

Конечно, покатаю;  как и всех  моих сотрудников.  

Да, есть у меня ореол странного, неземного создания,  но, поверьте, в  то же время  я остаюсь простой русской женщиной - и мне это важно. Я вот с утра выпила бутылку водки с одним огурцом -  и что вы думаете? Мне стало очень хорошо. Мне до сих пор неплохо.

В Нью-Йорке у меня офис занимает весь сто пятнадцатый этаж небоскреба, но я люблю жить в России. Думаете, зачем я прилетела? Чтоб  поночевать на настоящей русской печи.  Положа руку на сердце, на кой черт мне этот джакузи! По-моему, нет ничего лучше, как напиться и уснуть на печи! Как дам храпака – за версту слышно.

-Какой вы интересный человек!  Но почему вы не остаетесь в России?! Вы могли бы возглавить большой национальный проект.  К примеру,  «дешевое жилье». Лидия Владимировна, бесценная вы моя! Вас бы все так любили!

-Я и так возглавляю один проект.

-Какой же?

-Помощь сиротам.   Другие проекты мне не доверяют.

-Лидия Владимировна!  Зачем вы избрали столь неблагодарное поприще?  Вы бы могли организовать всю нечистую силу России и построить транссибирскую шоссейную магистраль!  А потом – аж до Пекина!

-Этого как раз я не могу.

-Почему? – умоляюще спросил он.

-Потому что родина есть родина. В Америке у меня свой дом, офис и запасной аэродром,  - а тут я, как была «нечистой силой», так и осталась. Власти даже отказались  прописать меня в городе; так и числюсь на этом болоте. Там мне уже два ордена дали: «За дружбу между народами» и «За укрепление американо-российских связей», - а тут не хотят легализовать.  Причем, второй орден – с красивой лентой!

Я говорю нашим властям: «Какая же я «нечистая сила», если у меня документы в порядке?».   А они: «Простите, но у нас иммиграционная политика».  Приехал работать – зарегистрируйся.   Я говорю: «Я же – Баба-Яга.  Какая мне на фиг нужна регистрация?».   А они: «Нечистую силу  прописываем на общих основаниях».

-Это на самом деле  странно. Вы  так много сделали для России! Но как вы зарабатываете в Америке?

-Я - предсказательница. У меня тысячи клиентов. Они все занесены в компьютер. Мне платят, чтоб советовала по существу.

-Например.

-К примеру,  баба какая  бамбину захотела, - я ей мужика запросто подыщу. А то дам ценный совет:  звоню клиенту и говорю: «Сегодня лучше не выходите из дома, а то непременно накостыляют». Он и сидит дома, не чирикает. Еще ни разу моя интуиция не ошиблась.  Выйдет, голубчик, из дома – и получит по морде.  Как пить дать.

-И много клиентов?

-Тысячи.   Во всех странах.

-Откуда у вас информация, Лидия Владимировна?

-Из космоса.

-Как это – «из космоса»?

-Да так. Поступает прямо на мой личный сайт.

-На каждого вашего клиента?!

-Ну да.  Придет на такую-то фамилию сообщение из космоса: «Не дергайся, парень!», я его и предупрежу. 

-Как?

-Я  пишу:  «Сеньор! Нынче не выходите из дома: накостыляют».  Он - мне: «Я – не могу: нынче свиданье с полюбовницей! Очень ответственное!».  Я – ему: «Баба не волк: в лес не убежит, - а шкуру в целости сохраните». И точно! Он посадит муляж в машину, а его взорвут.